Начало

Вылетев на вершину густо поросшего холма, Бранд натянул поводья и повернул голову, прислушиваясь.
Заливистый вой гончих снова поменял направление. Словно эхо ударилось о здоровенный дубовый ствол и полетело рикошетом, плавно забирая в сторону. Судя по яростному накалу, звенящему в отдалённых собачьих голосах, они уже почти висели у зверя  на ляжках.  Да.. олень уходил вдоль берега. Куда?.. Положив ладонь на гриву волнующегося  Раша, Селвин даже затаил дыхание, определяя направление  звука.
Вправо. Всё-таки они погнали его вправо. Значит, принимать и держать рогача до подхода баронета будут загонщики Аарона, страхующие ватагу высокородных охотников, торжествующе ломящих на своих породистых скакунах по крохотной балке, слева. Скорее бы уже...
Осенние сумерки сгущались с неприятной быстротой. Да и само озеро... Даже сквозь кипящий азарт близкой развязки Бранд ощущал нарастающее беспокойство, должно быть, замещающее собой отсутствующего Брума, не вышедшего на  сегодняшнюю охоту. В этот раз старый  егерь был захвачен делами важнее, чем гоньба  благородных зверей для баронского сына и его друзей. Но был готов поклясться: Брум ещё пару часов назад принёс бы гостям самые скорбные извинения и решительно развернул бы  кавалькаду обратно, в сторону посёлка.
Аарон, егерь, возглавлявший облаву вместо Селвина, был не таков. Может быть,  немного не доставало  решительности сказать "нет" отпрыску, не могущему вернуться без трофея. А может быть, в нём самом жила частичка того же самого тщеславия, заставлявшего  гнать и гнать людей и лошадей вперёд наперекор неудачам, потянувшимся ещё с утра, когда один из лучших псов своры сломал ногу, провалившись в сусличью нору. Бранд об этом не задумывался и секунды. Автоматически отбросив с лица  прицепившийся клок паутины, пригнулся и погнал жеребца наискосок к берегу.
Копыта невысокого крепкого полукровки-гунтера взрыли  мягкую подстилку старых игл и начинающей жухнуть травы. Промелькнули по сторонам и остались за спиной растопыренные лапы можжевельника, норовящие хлестнуть по голеням. Справа  мелькнул зеленоватым послезакатным небом зеркальный осколок озера.  И вдруг собачьи голоса впереди смолкли. Совсем.
Преодолев небольшой овраг, Раш и Бранд выскочили  на большую прогалину,  уже заполонённую кавалькадой  всадников. И там, впереди, что-то происходило.
Что-то небольшое и  тёмное, абсолютно молча, со скоростью посланных катапультой  ядер пробило густой сумрак, огибая лошадей и всадников, и прошелестев высокой травой скрылось в лесу, там, откуда  только что появились охотники. Бранд даже не сразу понял, что это их собственные псы, не успел  и мельком представить, что могло так напугать, что они бросили почти взятого зверя  мчались прочь, не разбирая дороги и не подавая голоса. Затем из островка кустарника справа от растерянно останавливающих коней всадников вырвался другой сгусток тьмы, здоровенный, гораздо крупнее их гончих. Не останавливаясь ни на секунду, зверь, напоминающий очень крупного, необычно сложенного  волка, вытянулся в мощном, устрашающе красивом прыжке и выбил одного из охотников из седла, покатившись с ним в высокой траве.
Это Бранд разглядел уже  выхватывая из колчана стрелу и торопясь сомкнуть полукруг с другими загонщиками вокруг высокородных подопечных. Зверей. Зверь  был не один, они продолжали появляться из кустарника, покрывающего спуск к озеру, из леса, темнеющего густой стеной впереди. И когда Селвин натянул тетиву, быстро прицеливаясь в одну  из атакующих тварей,  ему показалось, что там, ещё дальше, в стороне от их смешавшейся ватаги, в густом вареве сумерек и подлеска кипит другая схватка, или погоня, трещат ветки, скулят и взрыкивают звери. Но кто стал бы рассматривать в такой момент? Старший егерь, Брум Селвин, ни за что не простил бы ни себе ни подчинённым, если бы те не сумели защитить жизни тех, кого им доверили.
Стрела тугим звуком ушла в темноту, стремясь зазубренным наконечником к туше хищника.

За гвалтом, внезапной волной накрывшим окружённую кустарником поляну на берегу озера,  не было слышно. Может быть, тот и  вовсе не вскрикнул. Но Бранд видел, как помедливший перед броском зверь вздрогнул, неловко отскочил в сторону, как большая собака, скрутившись исходящим злостью бубликом и выкусывая глубоко впившуюся стрелу. Только бы успеть отогнать их до темноты... Укладывая на тетиву очередную стрелу, мгновенно выбирая в рычащем, ржущем, истошно кричащем хаосе очередной кусок мозаики, должный быть выбитым прежде чем тот сам успеет вырвать из смешавшегося ряда окровавленный шмат мяса, только что бывший человеком... союзником,  товарищем, Селвин с отчаянной силой верил, что им удастся. Получится отбить атаку тварей. То ли претендовавших на того же самого здоровенного красавца-оленя и защищавших добычу со свирепой яростью любого уже распалённого вкусом крови хищника. То ли просто решивших поохотиться на другую добычу или защищали территорию, которую считали сейчас своей... Перевёртыши были слишком редкими и необщительными гостями в Нордэре, чтобы хорошо понимать  их мотивы. И никто не искал специально с ними встречи.
Трудно сказать, насколько малы были на самом деле шансы. Трудно было понять в проклятых сумерках, сколько всего мохнатых дьяволов  вертелось и бросалось на всадников. Поначалу егеря и загонщики попытались развернуться полукругом, прикрывая высокородных подопечных. Кажется, часть из них успела развернуть лошадей и скрыться в лесу, во всяком случае, Селвину показалось, что сквозь хрипение и рык  различил звон подков, взбивающих твёрдую песчаную почву только что переваленного холма.
А потом выстроившийся было живой щит смешался, разбитый врезающимися в него торпедами, мгновенно  сожравшими выгодную для обороны дистанцию.
Отпуская  очередную оперённую смерть  наперерез метнувшемуся на кого-то вервольфу, Бранд уловил краем глаза, как на круп соседней лошади вспрыгнула другая  неимоверно ловкая для своих размеров туша. Зверь крутанул башкой, а через мгновение снова  свалился под копыта беснующейся лошади, увлекая за собой хрипло  закричавшего человека.
Аарон! Придушенный, непохожий на себя, это точно был его голос.
Не хуже волка свирепея от злости за товарищей и первого касания  предчувствия неизбежной  смерти, мазнувшей холодными пальцами где-то в глубине сгорающей души, Бранд резко  развернул Раша к сцепившемуся на земле  клубку. Но ни выстрелить ни спрыгнуть не успел, выбитый из седла примерно таким же финтом, как мгновение назад сам старший егерь этой охоты, Аарон. Разве что без слюнявого капкана клыков, сомкнувшегося на основании шеи; внезапный пируэт спас от более серьёзных последствий, оплаченный пока что лишь  клоком ткани и собственной кожи, вырванным из плеча алчной пастью.
Прокатившись по мокрой от росы траве, Бранд поторопился вскочить  на ноги, отплёвываясь от паутины, сжимая руку на рукояти кинжала и судорожно выискивая взглядом противника - до того, как тот найдёт его первым. Всего минута, как охотники появились на этой поляне, может, две, а берег уже изменился так, словно безумный художник схватил кисть и исковеркал её резкими мазками, закрасив и изуродовав половину пейзажа. Не хватало только цветов, скрытых темнотой. Но всё с лихвой восполнял густой запах крови и выпотрошенных внутренностей, разливающийся  над травой вместе с первыми языками наползающего от озера тумана.
Кажется, их осталось всего пятеро или шестеро. Тех, кто был на ногах или... просто в поле зрения. Аарон неподвижно, брошенный своим убийцей. Чуть дальше кого-то лежащего на земле рвали сразу двое перевёртышей, справа кто-то рубил мечом менее везучую тварь, кто-то даже всё ещё продолжал стрелять с седла. Среди кустов  мелькали силуэты  разбежавшихся лошадей, рядом стонал и судорожно  бил  ногами  издыхающий скакун. И вот они, бешеные глаза напротив.
Мгновенно пригнувшись в стойке, Бранд выставил вперёд левую руку, готовясь принять на неё первую звериную атаку, если не удастся увернуться.

Не спеши.
Низкий голос Брума, как вовремя включившееся сторожевое эхо, звучал где-то внутри, удерживая от нетерпеливого самоубийственного рывка.
Бешено мерцающие глаза напротив, как два огонька безумия.
Не спеши. Дикая кошка сильна яростью, но атаки её слепы. Ты видел, каждая вторая куртка отделана их мехом.
Уверенный, всегда знающий лучше, ничего не делающий наобум. Сама Надёжность во плоти. Как же он был сейчас далеко. Кажется, за тысячу лет отсюда.  А здесь был только труп Аарона, скорчившийся  ничком в траве, боевые барабаны в ушах и полные ненависти огоньки напротив. Селвину казалось, что он даже чует горячую  вонь, вырывающуюся из пасти, ощеренной  под насмешливо вздёрнутым собачьим  носом.
Не секунды - доли секунд. И они подходили к концу. Здоровенный мохнатый зверь прекратил переступать крепкими лапами, не описав и четверти круга вокруг поворачивающегося следом охотника, и  сгорбился, готовясь к броску. Бранд замер, не мигая, на вдохе, на мгновение превратившись  в предельно сжатую  пружину и сосредоточившись на одной очень важной цели: не пропустить  направление первого рывка врага. Так что  момент появления новых участников стычки  почти пролетел мимо сознания. Схваченный слухом, нарастающий топот множества лошадиных ног, приближающийся не оттуда, откуда пришли охотники, а с противоположной стороны. Но не осознанный,  пока всадники не вырвались из темноты, как призраки, потеснив лохматых демонов и заставив их уворачиваться из-под копыт.
Стоявший напротив Бранда зверь тоже вскинул голову, потом тоскливо заскулил от бессильной злости, словно ему помешали когда он уже наслаждался горячей вражеской печенью. И рванул вперёд, навёрстывая упущенное.
Бранд был готов. Даже успел удивиться, до чего быстры эти твари. А затем, после нескольких неуловимо быстрых движений и секундного соприкосновения,  почти танца человеческого и звериного тел, изворачивающихся друг вокруг друга, его просто снесло в сторону. Отлетая в жалобно  затрещавшие жиденькие кусты, Селвин ещё ощущал рукой, как лезвие глубоко, почти до рукояти вошло в туго разошедшуюся плоть, как мощное тело зверя содрогнулось, прежде чем земля и небо поменялись местами. Ни с чем не сравнимое ощущение, торжество, вселяющее новые силы. подняться и добить зверюгу, должного валяться с распоротой глоткой. Но  новый чудовищный удар  сверху буквально впечатал человека  в землю, выбив из лёгких весь воздух. Почти почерневшее небо загородила ушастая башка. В воздухе что-то легко и знакомо свистнуло - и башка отлетела прочь от туши, сделавшей несколько заплетающихся шагов и завалившейся куда-то вбок.  Ощутив, как невыносимая тяжесть убралась с придавленной  груди, Бранд с жадным всхлипом втянул воздух в загоревшиеся лёгкие. И тут же закашлялся, отплёвываясь от переполняющего рот тепла, брызнувшего на подбородок обильными медными каплями.
Гадина, переломала рёбра. Ничего. Уверяя себя, что это ничего, Бранд перевалился на бок и приподнялся на локтях, глядя на новое зрелище, почти скрывшееся в сгущающейся тьме.
Это было красиво. Красиво с примесью колдовской жути, может быть, такое  придавал туман и отсветы закатного ожога, отражающиеся в озере и неестественно подсвечивающие  сцену битвы, а может быть, подступающая смерть, уже окрашивающая окружающие существа и предметы  в свои последние неземные цвета. Они двигались неестественно быстро и пластично, незнакомые всадники, спешившиеся и крошившие зверей ударами, быстроте и рассчитанной мощи которых позавидовал бы лучший мечник города. А может быть, и самого княжеского войска. Все как один, ничуть не уступая в скорости дьявольскому зверью, они не могли быть человеческими существами. Так решил про себя Бранд, завороженно наблюдая призрачный танец, заставляющий вопить и падать теперь уже тварей, только что перебивших почти всех, кто был с Селвином. И кем бы они ни были, хоть самими демонами, уже за одно лишь это Бранд был им благодарен.
Однако, звери не спешили поджать хвост и развернуться восвояси, или просто дать себя порешить  без лишних хлопот. И просто лежать и любоваться, как другие бьются с убийцами твоих друзей...
Упрямо втягивая загустевший, налившийся огнём воздух,  Бранд перекатился на живот и поднялся на четвереньки, заставляя стремительно тяжелеющее тело двигаться вперёд, пытаясь нащупать вывалившийся из руки кинжал или... Голова наливалась ватным звоном, путая мысли, но Селвин точно помнил, что тело Аарона лежало где-то рядом. Под рукой что-то зашуршало. Пошарив, Бранд нащупал свой лук, а может, и не свой,  какая разница. Жаль, что рядом  не было ни одного дерева. Туша мёртвой лошади была совсем не то, к ней невозможно было привалиться плечом. Собравшись с силами, Бранд поднялся на колени; натренированные до автоматизма  руки сами накладывали стрелу, пока теряющий чёткость взгляд искал цель.  Один из воинов, из тех, что были ближе. Он был не такой как остальные, изящнее, с такой же быстрой, но более... плавной манерой движений. То ли совсем молодой юнец, то ли молодая женщина - Бранд  не задумывался. О том, видит ли воин второго зверя, метнувшегося к нему  сбоку - тоже. Просто предельно сконцентрировался на цели, унимая мерзкую, идущую в разгул  слабость, отключился от кусающей изнутри боли, прицелился и выстрелил, метя в отчётливо мелькнувший звериный бок.

Зверь опоздал. Мечник взмахнул клинком, описав в зашипевшем воздухе молниеносную тёмную дугу, начисто снося твари самую дурную и опасную её часть.  Ещё один ушастый мяч неправильной, совсем  не круглой формы укатился куда-то в траву, разбрызгивая свежую кровь.
Наблюдая его полёт, Бранд расслабил выронившие лук  руки, оседая боком в росяную сырость со странным чувством сожаления и удовлетворения  последней добротно выполненной работы. Вот так-то, последней. Уловив новое агрессивное движение в свою сторону, Селвин  вяло дёрнулся  всем телом, но уже  на одном лишь не успевшим окончательно угаснуть  упрямстве, точно зная, что  теперь ничего не сможет противопоставить очередному несущемуся на него чудищу, словно заступившему на место только что издохшей гадины. Странно, но этот зверь не добежал, внезапно вспахав нелепо мотнувшейся мордой землю и подкатившись почти к коленями человека уже не боевой машиной смерти, а хаотично подёргивающимся косматым мешком,  напоминающим ту самую недавнюю  издыхающую лошадь.
Это было отрадное, но уже почти не греющее зрелище. Отводя от бьющейся туши взгляд, Бранд на мгновение испытал грусть от того что не может порадоваться отбытию ещё одного  в бездну вечного пламени, или куда они там отправлялись, эти пожиратели сырого разумного мяса.
Ничего. Там, рядом, ждало другое, полностью компенсировавшее потери отчаливающей  души. Да, это определённо была женщина. И пусть сгущающаяся темнота как последняя скаредная дрянь не давала разглядеть её черты, смазывая и пряча почти всё  кроме светлого, почти светящегося овала лица и вычерченных линий бровей, глаз - тогда они показались Селвину абсолютно чёрными, как смоляные озёра, без белка, только затягивающая в себя чернота с призрачными огоньками внутри. Демон, или какое-то божество (на меньшее исступлённо мечущийся под крепнущей коркой смертного спокойствия дух охотника был не согласен), женщина была божественно красива в обрамлении первых звёзд, кажется, просто запутавшихся в её тёмных волосах.
И каково же было недоумение, шок, когда ночная красавица вдруг тесно  прильнула к Селвину  и сделала что-то такое... чего как-то не ожидаешь от упоительно красивых  дев, настроившись всего-то тихо отойти в другой мир, унося с собой, как нежданный подарок и благословение, их образ.
Протестующе выдохнув, Бранд обхватил её рукой, намереваясь оттолкнуть, хотя бы немного оттянуть от проколотой шеи. Но через пару мгновений снова охватила сонная пустота, и Селвин  как-то сразу успокоился, прекратив скорее всего даже и не замеченные попытки. Пусть делает что хочет. В любом случае, это, наверное, лучше, чем откинуться  с вырванной уродливым вервольфом глоткой. Видимо, у всего в этом мире есть цена, пускай она будет уплачена, в конце-концов... эта цена была всё-таки  не так плоха, как показалась в первое мгновение от  неожиданности.
Там, где тело не было прикрыто какими-то доспехами, ночная женщина была тёплой, почти горячей, немного компенсируя ледяной холод, расползающийся по собственным немеющим конечностям. Даже захотелось прижаться к ней сильнее, глядя на высунувшийся над деревьями лунный рог, удивительно напоминавший восковым сиянием то ли кожу , то ли огоньки в её глазах. Было почти хорошо, только вот необходимость дышать  отнимала слишком много сил, почти не принося толку, и Бранд решил что сейчас прекратит это делать - зачем дышать, когда спишь, кому это нужно? Но заснуть не дали. Не разрешило то самое лунное лицо ночной хозяйки, внезапно снова  оказавшееся перед глазами, строго приказывая что-то и запечатав  губы горячим и густым. Зачем? Своего полно, мешает, переполнило всю грудь, словно камнями, никак не продохнуть, не избавиться, зачем ещё? Но видимо, так было надо, а совсем дышать пока всё-таки не получалось, и Бранд начал сглатывать заливавшее горло жидкость, надеясь после каждого глотка, что сейчас освободит горло и скажет что не надо больше, хватит. И, конечно же, позабыл, снова прикипев взглядом к лунному лицу с глазами-колодцами. Уже даже не было уверенности, что вокруг вообще существует что-то, кроме ночи и этого светящегося, строгого и нечеловечески красивого лица. Тьма подступила вплотную со всех сторон, растворив не только искромсанную картину озёрного берега и леса с силуэтами уток, вспугнутых шумом стычки, а даже  обрывки лиц, фигур, сцен, знакомых и незнакомых, неуловимо вспыхивавших через почти осязаемо густеющую черноту. И когда лицо вдруг  начало подниматься вверх, куда-то в черноту неба, Бранда впервые охватила паника, так что были бы силы и воздух, крикнул бы  - не уходи, останься.
Видимо, та и правда была сродни духам, услышала и без слов и вняла, осталась. Тоже странно, не по-человечески, по-другому то ли демоны то ли ангелы, видимо, не умели; сквозь полуприкрытые ресницы Бранд видел, как женщина-тень поднялась на ноги, отошла в сторону. Но лицо, удивительно чёткое, проясняющееся с каждой минутой, не с чёрными - с прозрачными глазами, продолжало смотреть откуда-то сверху, совсем  близко, приковывая к себе взгляд и загораживая всё, что происходило вокруг, в реальном мире.

-)  Айрис - темное княжество вампиров -) Замок клана эль Хантэр -) Покои Селены

Отредактировано Бранд Селвин (11-01-2015 02:39:55)

Лесные тропы >>

- Точно?
Бранд снова  обернулся, не сдержав прищура, обычно предшествовавшего соревнованиям "кто свистнет больше яблок у деда Большого Дрына" или иным увеселениям адреналинного свойства. Идея "идти быстрее" была очень к месту и внутренним стремлениям Селвина вполне соответствовала.  Не было уверенности, что взаимоотношения Ветра и всякой лесной подноготной вроде сушняка и поваленных деревьев на повышенных скоростях будут складываться так же успешно, как просто пешком. Да и вообще,  ломиться через ночной лес галопом, сшибая колени и не успевших разбежаться, чревато не только разбитыми носами, но и вероятностью устроить случайное бесчестие через внезапный испуг местной лесной знати.  Какому-нибудь почтенному   берескарну, например. С соответствующими последствиями.
Благо, от опасных порывов отвлекло новое занятное столкновение понятий.
- Есть, - усмехнулся Селвин, после предшествующих разъяснений о премудростях жизни пулканов (слово-то какое, запомнить, сойдёт за ругательство на крайность) быстро сообразив, что интересуется Ветер вовсе не с целью занять место табунщика  в посёлке покрупнее. - Только они называются по-другому. В табунах у нас только Чудища ходят.
Чудище хрюкнул что-то неодобрительное, Чудище не хотел ходить в табунах, и за этими непоседливыми - тоже не хотел, он хотел пожрать спокойно, а не на ходу, а ещё попить, если будет чего. Про запас.
- Общины. Есть маленькие, на дюжин  домов и одного десятника. Есть большие, на целые города с башнями. Города - это... ну, вот как лес вокруг, только вместо деревьев много много домов и людей. Много людей, много порядков. А чтобы порядки у всех  были одни и не ссорились за каждую мелочь, над всеми - король и армия.
Внезапно Бранд задумался о том, о чём никогда не пытался размышлять вплотную прежде. Король, армия. Вот сидит и правда в Асдисе король, указы издаёт, на красивых всем нравящихся камешках печатается. А много ли их и другим окраинным поселениям  от того разницы? Старшего брата тогда  забрали в рекруты в город, да так и не вернули до сих пор, да и сам он как-то назад в леса, кажется,  не рвался; Бранд его уже и в лицо забывать начал, удивился только нервной раздавшейся физиономии, обросшей не по-лесному пышными усами  - пожалуй, пока это так и осталось самым ярким впечатлением от наличия короля на монетах. В остальном...  закон и порядок в поселении как вершили, так и вершили староста и Брум, следы опасных зверей и чужаков, пересекающих границу, егеря высматривали как всегда, провожали обозы, не давали разгуляться разбойничьей вольнице на дорогах... Но, наверное, всё это да было важно, пусть и незаметно с первого взгляда? Может, было бы у них совсем так как сейчас, не будь в Асдисе Филиппа с его железной рукавицей. 
- Ладно, давай и правда поторопимся. А то всё самое вкусное съедят.
Отбросив бесполезные, а главное, кажется, теперь уже никак не касающиеся его мудрёности, Бранд поднялся в седло.
- Не отставай.
Оставшийся путь укатали  без лишнего шума и пыли, бодрой рысью, изредка, на самых открытых местах и немногочисленных полянах, переходя на неспешный галоп. И лес сдался и начал редеть, расступаясь и всё чаще перемежаясь прогалинами. Звёзды, наконец показавшие сверху острые соляные мордахи, доверительно подмигивали, что до позднего осеннего рассвета ещё несколько часов.
- Озеро. Тоже общее, - сообщил, глядя на посыпанное крупными звёздами озеро, разлившееся зеркальной чернотой в конце пологого спуска, катящегося прямо от поросшей последними деревьями гряды. - Давай прокатимся ещё немного. Там егерская  стоянка; с солью пожарить точно  вкуснее, чем с муравьями.
И на сковороде, а не на палочке.
Что делить с муравьями  им будет что, Бранд почти не сомневался - привычные к обильно водящемуся в окрестных лесах мясу, на рыбу и крупных речных раков  жители немногочисленных ближних  поселений особенно не налегали. Тем более, что  лежало оно на нейтральной территории уже за официальной границей Нордэра. Так что наловить в прибрежной тине и осоке угрей, жирных ленивых линей, а если повезёт, то и вышедшего  на ночное  мелководье сома при определённой сноровке было делом несложным; главное, руки под коряги совать не бояться, и чтоб коряга не подвернулась со скверным  плотоядным нравом. Поговаривали, что водятся в озере твари покрупнее и порезче выдр, даже русалок, говорят, там видели.
Но больше, конечно, интересовала крыша над головой и то, что. Оружия там, конечно, не оставляли - не хватало ещё всякую неблагонадёжную  шушару снабжать железками, чтобы ими же потом на лесной тропе  в знак особой признательности и получить в бок. Но кое-что, полезное по жизни, там имелось. Правда, сдавать позиций наловчившаяся  ходить с джокеров судьба не спешила. Ещё едва завидев приземистую  коробку хижины,  припрятанную среди окраинного кустарника над озером, Бранд становился и нахмурился - показалось, что  в крохотном окошке мелькнул огонёк.
- Идите, водицу гляньте. Как там,  купаться, холодно или не очень, - негромко бросил Селвин Чудищу и Ветру. Упорно   думалось, что всей компанией  заглядывать в окна, где, возможно, не ждут и засветить чем легко ломающимся  могут от неожиданности, может выйти  интереснее, шумнее... но - неоправданно хлопотнее, чем в одиночку.

Что кто-то мог  оказаться  там, внутри - это не беда, это так, шмат с половиной. Хотя, лучше бы тоже не надо. Настоящая беда, что этот "кто-то" мог  оказаться  совсем не безликим "кем-то", а вполне узнаваемой личностью. И как тогда  объяснять Ветру, что всё, соль кончилась, закваска муравьёв отменяется, а мотаем-ка, милый друг, отсюда тихо и покрасивше, чтоб никто не заметил? Можно, конечно, засветить промеж рог чем покрепче, утащить, а потом уже объяснить все тонкости ситуации. Но... пускать в ход крайние методы, чреватые сшибанием рогов, Бранд опасался, очень опасался, помня  внезапный  и крутой нрав дьявола, чертовски отзывчивого на запах крови. Кто его знает, насытился он, или не откажется перекусить ещё разок на сон грядущий.
И конечно, самым большим и страшным  призраком, заставившим бесшумно подходящего к окну Бранда на мгновение потерять дыхание, посреди всех прочих расселся  массивный образ  Брума,  тяжкий, угрюмый, как тучи в ноябре - да и кто бы насвистывал радостно, прибыв на место гибели отряда, прибирать тела и разбирать  следы позорной бойни, прокатившейся не только по численности, но и по чести егерской заставы?
Да, у  Двуликих в этой части Нордэра вырос крепкий неоплаченный  счётец. Интересно, что подумали егеря о всадниках, чьи метки -  и сапог, и лошадиных подков, - щедро усеяли берег с той стороны озера?
Держась за кустами и выписав  осторожный полукруг,  отметив отсутствие растянутых шкур, прочих признаков недавней удачной охоты, Бранд со всё более тяжким предчувствием приблизился  к хижине  с западной стороны. Ветер радостно (или не радостно, но по крайней мере шумно и бодро) плескался на отмели, Чудище бродил мрачной тенью  где-то неподалёку же. Никто не подсматривал, можно было позволить себе... 
Негромкий щелчок, едва слышно тренькнувший где-то с другой стороны от крыльца, сказал, что нет, нельзя. Так доверительно разговаривали только застёжки-ремешки на умаявшемся теле, озябшем и затёкшем от бездействия. Подступы ко входу в стоянку блюли, только вот кто? Лучник? Кой толк ночью в лучнике, если только он не... Просто дозор с дубиной поувесистей и ножом повострее?
Пригнувшись, Бранд,  совсем уже бесшумно, как только мог, начал обходить невидимого сидельщика, угнездившегося, судя по всему, в молодой поросли на сломе рухнувшего ствола, и разглядеть его повнимательнее, желательно - в одностороннем порядке. Как предупредить Шального, быстро и триумфально нарыбачившего неплохой такой ужин и теперь отважно шествующего по тропе к хранилищу соли, Бранд, как ни напрягал телепатическую шишку, так и не преуспел - то ли старался не в ту сторону, то ли не знал точно, где она растёт и напрягал что-то совсем другое, совершенно не телепатическое.
Зато тот, другой, в кустах, заметно напрягся, задышал через раз и заскрипел ножнам - то ли рыбалка у них была так себе и трофеи Ветра болезненно задели самолюбие неудачников, то ли просто были они сами по себе кончеными циниками и ничего доброго на обмен с внешним миром не хранили, но готовился он начинать общение явно не с "гой еси, вы, добры молодцы". И... больше всего Бранд всё-таки опасался стрелы, слеподырой, пущенной на голоса и тени, но от того не менее смертоносной и стократно более обидной.
Не говоря ни слова, но пользуясь эффектом неожиданности, Бранд протянул руку, освобождая  Ветра от одной  из вяло трепыхавшихся рыбин, и не объясняя, со всей дури засветил очумевшую в караульное гнездо. К внезапной встрече оба, летучая рыба и караульный оказались не готовы одинаково, и даже больше, чем Ветер - к столь резкой забраковке половины его добычи. С шумом, матами  и звонкими пощёчинами, раздающимися направо и налево  паникующим  хвостовым плавником, встретившиеся одиночества обрушились  куда-то в отчаянно затрещавшую заросль, пробудив к активности остальных постояльцев.
- Шмырь?!- муж, с шумом вывалившийся на распахнувшейся двери на крыльцо и перехватывающий поудобнее утыканную железными зубьями дубину, слегка огорошивал мощью комплекции и свирепостью торопливо дожёвывающей что-то физиономии, но никак не общей знакомостью. - Освежую, выродки!
Обещанному верилось; примерно то же, только более изощрённое, обещал выбирающийся из кустов Шмырь, и именно его, может не такого ломового,  но зато не ослепшего от внезапной смены освещения, определил после секундной переоценки всех троих - Шмыря,  мужика с дубьём и оскорблённого Ветра, -  как наиболее опасного  Селвин.
Развернувшись, Бранд метнулся в сторону, намереваясь оттолкнуть  Ветра подальше из павших через дверь отсветов - если только тот уже сам не сообразил повременить с знакомством, -  снова сбить  с ног невольно представленного  Шмыря и приложить головой о ближайший ствол. Знакомство не задалось, но ведь его можно было попробовать переиграть  заново? Потом, когда мужики очухаются, подумают  и попросят развязать руки.

Отредактировано Бранд Селвин (29-03-2015 00:37:51)

И снова случилось странное.
Поднимался и обещал Шмырь красочно, но как-то слишком плавно - ну кто бы подумал, что местный язь так крут и суров, что способен  отделать мужика с кулаками и тёмным прошлым до утери прочной связи с  пространством и раздражённым дружком! А он был, хотя,  ощутив настырное посягательства со стороны тела, на этот раз человеческого, врезавшегося в него сбоку, дозорный  задёргался и попытался заехать в ответ чем-то острым. Как он был жив вообще до сих пор, с такими-то  замашками и грацией плясуна, перебравшего на собственной свадьбе? В ответ он, кстати, не попал, зацепил лишь рукав, но Бранд, поддаваясь нарастающему импульсу, опасно напоминающему недавний забег с козой,  от души впечатал пойманное в дерево, не поскупившись тут же навесить с правой, как учил Аарон, знатный умелец лечить дурь наложением рук. 
И всё же, когда собеседник  удивлённо хрюкнул и расслабился, отхватив единственный раз в висок, Бранд не поверил, заподозрил за Шмырём подлость. Никто так не делает с первого раза, в самом крайнем - со второго, и то, положив руку на сердце, у Селвина  никогда прежде не получалось, чтоб вот так-таки со второго. И не положив - тоже не получалось. Придавив грудь завалившегося коленом, Бранд навис над ним, ухватив за грудки и готовясь... ну, видимо спросить с него за притворство, Селвин в тот момент  не очень хорошо понимал  свои мотивы, кроме смутного ощущения, что спросит он сейчас сильно и не раз, а Ветер, наверное, теперь точно  уйдёт, не может тот, кто носит имя Ветер спокойно терпеть таких испачканных попутчиков. Но великан с дубиной заорал за спиной что-то зычное, и Шмырь стал счастливчиком второй раз за этот вечер.
Орал великан от души и удивления - за пределы окраин  Нордэра сей впечатляющий  муж выбирался редко, и в смысле общения с кентаврами был примерно такой же неотёсанной орясиной как и Бранд, только бескультурнее. Да вообще сложно соблюсти  культуру, когда вокруг бьют наших, а из темноты вдруг выскакивает отрок и начинает тыкать тебе в бок нож, как взрослый, а сам - рогатый как твои грехи, и снизу о четырёх ногах. С лесной невидью бодаться, это тебе не заплутавшего барана дубьём в лоб ломить, тем более, с четырьмя ногами у Большого и Громкого недавно  уже вышли неприятности, судя по исступлённому и загадочному выплеску - глубоко травмирующего свойства. 
- Уйди, албастый! Убью! Нет у меня его хвоста! Уйди, зашибу!
Можно не купиться на такие громкие заявления, сопровождавшиеся могучими порывами вырваться из хватки тонкой, но цепкой руки и  учинить рогатому какое-нибудь телесное повреждение? Странно, но развернувшись и устремляясь к сцепившимся, Бранд на короткие мгновения пошатнулся в уверенности, что столь ли это в самом деле важно, с кого именно начинать прекращать шумное непотребство перед стоянкой. Лишь причудливо вплетшееся  откуда-то убеждение, что  того, кого сопровождаешь  по лесу и сам привёл к ночлегу, трогать ну никак не положено, железно положено только  ограждать от всяких лесных татей (а больше никем не любящий рыбы  Шмырь и его неприветливый дружок быть не могли, а могли - так им же хуже), подкорректировало выбор в правильную сторону. 
Навалившись на здорового медведя с другой стороны и придавив коленом вторую его руку, Бранд ухватил медведя под кадык и, склонившись к лицу извивающегося и совсем уже нечленораздельно ревущего узурпатора, с ненавистью процедил сквозь сцепленные зубы:
- Что ж ты орёшь, сволочь, мы же порыбачить пришли.
Убедительно? Даже слишком; здоровяк в ужасе выпучил глаза, задёргался совсем уже бешено и вдруг обмяк, закатив зенки под могучий  лоб. Нет, что-то было последнее время со встречными не так, реагировали они на всё как-то слишком чувствительно, хотя... Подозрительно покосившись на Ветра - это не ты над ним чего-то сотворил, нет?  - Бранд разжал руку и огляделся, возвращаясь в себя и к насущным проблемам.
- Соль. Верёвка. М-мать их.
Глядя в глаза Шальному и последовательно перечислив самое животрепещущее, Бранд поднялся на ноги и отправился к хижине, не преминув окликнуть Ветра:
- Осторожнее! Их могло быть не двое.
Вообще странно, что их было только двое. Или не было? То есть,  не двое, больше. Если и так, то остальные неблизко отсюда, иначе... И выяснить это следовало немедленно. Строго говоря, по-хорошему им с Ветром стоило в любом случае хватать самое необходимое и уносить ноги от гостеприимного порога подобру поздорову.  Безо всяких допросов-расспросов. Но первый призрак сероватой  проталины,  проплавившей небо над озером, несколько усложнял постановку вопроса.

Отредактировано Бранд Селвин (01-04-2015 00:33:51)

А егери неплохи. Этот бы, может, даже прошел курсы специальной подготовки у твоего дяди, к которым ты испытывал глубокую неподдельную ненависть. В основном потому что не прошел их, а впрочем - потому что за каждую свою ошибку, а ошибкой у дяди было существование твоего языка, заставлял тебя таскать тяжелые камни. Туда-сюда, и с усложнениями. К курсам, после недели занятий, у тебя выработалась стойкая аллергия, проявляющаяся во внезапных коликах по началу занятий, из-за которых ты, бедный-несчастный, ну уж никак не мог ублажить дядю и стать достойным, сильным сыном своего племени, который сейчас, с копьем наперевес, побежит отстаивать территории. Не то чтобы у тебя с этим самым копьем были отвратительные отношения. Обоюдное согласие с толикой равнодушия, но не больше.
И не меньше. Судя по тому, как повалилась человеческая огромная туша, совсем не меньше.
Ты счастлив. От зрелища собственного головокружительного триумфа ты аж воспылал. Захотелось встать с человека, попрыгать, порадоваться, пожать Сельвину руку, а потом учинить допрос, как ты когда-то видел. В момент появления этого желания человек тебя отвлек своим лепетанием, но ты, твердо уверенный в ином языке говорящего, вместо благородных попыток разобраться в словах предпочел дубасить оппонента кулаком, сочтя это достаточно весомым изложением твоего мнения на сложившуюся ситуацию. Костлявый кулак хорошо впивался в мягкого человека. Тебе даже понравилось, а человек решил помолчать. Это было даже больше, чем просто круто - от его воплей у любого бы разболелась голова. Ты прижал к его щеке, как и планировал, ножик. Вышло живописно. Наверное, теперь он нескоро начнет горлопанить.
Тем временем егерь подошел к тебе на помощь, навалившись на шарик, не знающий диет. Ты вспомнил о своем желании пожать руки или хотя бы дать пять, но, рассудив из сурового лика Сельвина, поостерегся. Тот взялся за кадык, навис и начал что-то злобно шипеть. Шипел достаточно убедительно, чтобы дать тебе понять, что между ними, егерями, ужасно кровопролитная война и тяжелая конкуренция, раз они так друг на друга бросаются. А твой егерь на превосходящей этих двоих эволюционной ветви, потому и душил братца-толстушку он с таким усердием, что бедняга вскоре закатил глаза. Так даже у совсем крутых кентавров не получалось, так что ты мысленно воздал дань уважения богам, снабдившим твоего друга такой недюжинной силой.
Несколько рассеянно Бранд сказал тебе четыре слова. Соль. Веревка. Мать их.
Ты постарался их связать.
Черт.
Рассудив, что мать - это матушка, ты посмотрел на коня. Судя по красноречивому, пылкому и совсем недовольному взгляду оппонента, первый мяч полетел мимо. Тогда ты предположил, что мать - это мыть, но затем понял, что мыть соль - занятие странное и бесполезное, забил и переложил головоломку обратно на плечи её давшего. И забил на его просьбу, вернувшись к рассмотрению обоих врагов, уже лежащих без сознания. Быстро. Ты встал, отряхнулся, осмотрелся и глубоко вздохнул.
Совершенно справедливо ты сообразил, что твой импровизированный табун выиграл мини-сражение и теперь имеет полное право претендовать на добычу. Как только эта мысль пришла в твою шальную голову, ты пустился к важнейшей процедуре обгладывания добычи. К твоему неудовольствию, у твоих ребят ничего не оставалось, кроме небольших кошельков с этими человеческими деньгами (фишку с которыми ты не очень понял), оружия и одежды. Задумавшись о местном холоде, с некоего субъекта по имени Шмырь ты стащил куртку и принарядился. Твоя радость была сравнима с радостью пятилетней при первом её шоппинге. Куртка была теплая, так что ты оказался на редкость доволен обновкой. Жалко, штаны тебе совсем не подойдут.
На прощание кинутое предупреждение егеря о количестве других егерей на квадратный метр тебя задело слабо. Ты в дома входить мог не во все, у тебя ж рога есть, а рога не каждый дверной проем приемлет. Это ты ещё в своем, родном мире успел усвоить, хорошо треснувшись. Так что пусть он там в доме быстро разбирается, ты и сам в состоянии найти дела, которые ускорят процесс и будут абсолютно безопасны для твоей задницы. И будешь в меру чуток.
Вот сейчас ты слышишь, как кто-то в кустах ковыряется.
Ой. Мама.
Кусты извергли нечто, и твое закаленное в сражениях (только что развернувшемся налете) сердечко испуганно затюкалось, а копыта приготовились к спасительному побегу. Бросай друзей, спасайся сам, - мог бы сказать ты, да вот нечто остановился, и вытянул на руке твою рыбу. Нечто оказалось человеком. Человеком с рыбой, что сослужило ему отличную пиар-компанию.
Это сбило тебя с толку.
Судя по словам, незнакомец обращался к тебе. Кажется, ты не такой незаметный, коим себя считаешь. Он говорил о неправильных оленях, рыбе и кустах. Как минимум олени, рыба и кусты были обращены к тебе, так что ты медленно, осторожно ступая, как испуганный зверь, подошел поближе, выхватил свою добычу и поспешно ретировался обратно.
Твоя рыбка.
Твой обед.
- Спасибо, - сказал ты, хотя был совершенно уверен, что сам в состоянии найти свою избранницу подводного мира, - есть ещё. Он кинуть в другой егерь ещё рыба, - оповестил ты, сочтя, что этот выходец, вероятно, хочет помочь тебе разыскать все потери. Иначе зачем бы его изрыгали кусты, как не по воле твоей богини в помощь тебе? Сам ты тем временем взял дорогую любимицу, и, не выпуская её из рук, чтоб никому больше в голову не пришло употребить её не по назначению, забрать или совершить ещё какое деяние, стал собирать сухие ветки на костер. Больше новый знакомый тебя не интересовал: он отдал тебе твою рыбу, а значит не мог желать причинить тебе беспокойство по определению. Он же видел, какой ты сильный и как ты дубасил.
Так что ты приступил к своей главной миссии и главному делу, которому ты с трудом обучался. Ты начал разводить костер.
Вернее, вышвыривать хворост из привычного места обитания да вытряхивать копытами на середину поляны, чтоб потом собрать в большую кучу. После свершения такого чуда ты, как давно проверенный Робинзон, собрал верхушки камыша вместо трута, готовый к явлению огня народу. А потом, вспомнив, что тебе, собственно, ещё костер разводить, спросил у новоприбывшего:
- Веревка. Дать.
Для реализации добычи огня трением (спичек и огнив в твоем очень цивилизованном обществе ещё не придумали) тебе была жизненно необходима веревка.
Черт. А ведь ты выглядел таким пафосным и серьезным!
Ты ж не из фильмов, и не пять лет тут сидеть собрался, чтоб просто так тереть палочку о деревяшку?

Отредактировано Атанас (04-04-2015 17:31:51)

Что ж, пока что никто не бросался на Неглекта и даже не окатил потоком брани — уже неплохое начало. Значит волчонок всё-таки проживёт дольше, чем предполагалось. Хотя кто эту странную парочку знал, может это сейчас они такие дружелюбные, но тем не менее, Неглект осмелился подойти поближе к обоим странникам. Пока ничего ещё не угрожает, можно и не стоять пнём в сторонке.
Реакция оленя-кентавра была первой нормальной вещью, которую он совершил, на взгляд Неглекта. Быстро же он подрастерял весь пыл, стоило появиться настоящему хищнику: вон как осторожно ступает. Правда, кажется, это странное существо или не почувствовало в Неглекте волка, или было, опять же, слишком глупо, чтобы тут же умчаться, сверкая копытцами. Предполагая второе, зарождались интересные выводы о неплодотворном влиянии человеческой сущности на оленьи инстинкты. Возможно, будь волчонок иного склада характера, он бы даже пожалел это несуразное чудо.
А чудо тем временем известило волчонка о ещё одной рыбе, чья участь, как оказывается, была ещё более насыщенной удивительными событиями, чем у первой. А Неглект так надеялся, что странности уже закончились, ан нет. Хотя судя по грустным рожам побитых лже-егерей, как уже успел осведомить мужчина, рыба была похоже не таким уж и плохим оружием.
— Странный способ борьбы, но видно очень эффективный, - заодно и озвучил свои мысли Неглект. Умолчим о том, что сам волчонок до таких нестандартных вещей никогда бы и не додумался, куда ему.
И пока Неглект продолжал стоять как пень, только пододвинувшийся чуток, остальные уже развивали бурную деятельность: олень собирал хворост, а мужчина связывал «егерей». Судя по всему все вполне справлялись и без его помощи вполне справлялись... эх, стоило помянуть чёрта.
Кентавру зачем-то понадобилась верёвка, коей его напарник поделиться не пожелал, и тем самым аккуратно так возложил обязанность быть щедрым на Неглекта.
— Верёвки нет, есть огниво, - волчонок быстро нашёл решение и, сняв заплечный мешок, стал ковыряться в нём, ища пресловутое огниво. Когда оное было довольно быстро найдено, оно было тут же вручено оленю, после чего Неглект отошёл от кентавра, оставив того разбираться с диковинным приспособлением. Волчонок понадеялся, что оленеподобное создание всё-таки разберётся со этой нехитрой, по его мнению, вещицей или по крайней не успеет испортить, пока он забирает вторую рыбу из-под лап «егеря».
Мужчина говорил много по его меркам, но слишком мутно, что заставило Неглекта не слишком довольно нахмуриться. Конечно, было интересно узнать, что скажут лже-егеря, но и терять времени, ожидая, пока выбранные спутники решат куда направляться тоже не хотелось. А ведь придётся — в одиночку соваться к людям, в случае если оба странника всё-таки пойдут в сторону человечьих земель, было бы не очень разумно. Пусть хоббит и успел снабдить волчонка кучей информации о людишках, это была всего лишь теория. А практика, как известно, любит обламывать теоретиков.
— Нет, не знаю, - ответил Неглект, смотря на странника, когда рыба уже лежала в его руке. Риторические вопросы были для него такой же далёкой темой как и шутки.
— Неглект, - кратко представился волчонок, и, повернув голову в сторону кентавра, добавил, - А это как называть? - что-то толерантностью Неглект сегодня не страдал.
Когда мужчина, назвавшийся Брандом, начал допрашивать «егерей», Неглект решил не мешаться под ногами, а по-быстрее разобраться с рыбой, с коей мыслью быстро вернулся к оленю, и бросил рядом с тем вторую морскую любительницу приключений.

Офф: простите за задержку.

Отредактировано Неглект Тейваз (15-04-2015 00:17:48)

------->Бурые сопки------>Озеро.
Практичность практичностью, однако хоббит пригорюнился с того факта, что его товарищ по ремеслу делает ласты. Пусть они пока всего одну чашечку чая разделили да парой слов обмолвились, но без человечка духовное равновесие заметно пошатнулось, на одну рыжую эльфийку с Ромашкой надежда остается. Уж не подведите славного малого, барышни. Когда ото сна в себя вернулся темноволосый Этиль, интересно, ему, как и Свиту, всякая масляная чушня снится али с сюжетом и сутью великой, если второе, то мы завидуем, дико и зверски, компания замыслила двинуться к деревеньки северной. Туда, где, стоит полагать, есть ништяки, жрачка, полезности плюс прочее важное для походов. Одно напрягало - Нордэр. Двигался их табар явно к нему, полурослику, собственно, наплевать на распри двух стран, однако, проживать и копать норку в одном месте, а топать изучать другое... короче совесть кусалась, мол, как так, неверный, вот и живи среди нордэрских крыс, а к нам, благородным легенирским орлам, больше не возвращайся, фуфу таким быть. Точку в мысленных дискуссиях, как всегда, ставила госпожа логика напару с Гильдией, последняя вообще была до жути удобной. Нейтралитет, просвещение, знания и наплевать ей на всех и вся, дайте материал для изучений, а сами можете хоть глотки друг дружке перегрызть. Такая политика устраивала даже высокоморальное нутро Мелка. Ну, хотя высотой морали тут не особо попахивало, скорее выгодой с прибылью, но кто сегодня эгоистичным буржуем еще не сделался? Ответ сам прилетел, вон он, едет чутка позади, кудрявый и апельсиновый, почему-то, сомнений в том, что Эйриен свята, невинна и честна не возникало. Придётся согласиться, что везде есть исключения, да зачем тут далеко ходить. Сам невысоклик - одно здоровое, гиперболично, естественно, для стиля речи, исключение. Пришелец из иного мира, целого Средиземья, Аюлле спаси, как оно там, его славное Отечество?
Спиной малец чуял опасливый и недоверчивый взгляд, сверлящий мысленные дырочки в его плаще. Блондинистая эльфийка, имени которой, к сожалению и великому стыду, хоббит либо не услышал, либо не запомнил, ехала позади, с оружием наготове и мрачным настроем вокруг себя. В каком-то роде, Свит проникся к мадам уважением, но еще страхом, хорошо, что в компании есть другие личности, более сговорчивые и дружелюбные, иначе туго бы пришлось. Радовала одна вещичка, о да, она обеспечит Майло не только безопасность, но и тепленькое местечко среди новых спутников. Карта. Она у него была, хорошая такая, ибо Свит своё дело знает и исполняет достойно. На внушительных параметров бумажонке, которая, кстати, водонепроницаемая, нарисована часть тех земель, где ступала левая пятка хоббита, а правая догоняла, левша он у нас, чито поделать. Охотно предложив своё достояние эльфам, Май уверенно кивнул на вопрос рыжеволосой мадам, мол, да-да, именно туда, через сию тропу, мы и пройдём.
Неизвестно какие цели преследуя, полурослик обернулся и столкнулся взорами с Халией, та ровно на него не глядела, пребывая в неком трансе, видать, любовалась флорой-фауной, но Ло всё-равно заискивающе улыбнулся, надеемся, достаточно вежливо, а затем встряхнул картой будто бы распрямляя. Напомнить, что не враг он и очень вообще-то полезный субъект, стоило, посему ждать малявка не стал.
Через деревушку проехали быстро или же ему так показалось, красотами отпрыск Свитов любоваться не умел, а вот запомнить пейзажик стоило, дабы вечерком, у кострища, с горячей кружкой чего-нибудь в лапе, занести всё увиденное чернилами на лист. Что здесь у них примечательного, местность совсем не лесистая, кругом кустики и слегка пожелтевшая трава, вокруг поселка поле, стога сена, скот, народец обычный, но дома в большинстве своем зажиточны, в целом - благородная земля, плодовитый край, так и отметим. Зелененьким пунктиром, чтобы в будущем, путник, взявший прототип его работы, смело мог тут перевести дух.
- Знаете, - перебил тишину их шабаша невысоклик, прищуриваясь и пытаясь разглядеть нечто мелкое в карте. - Вполне возможно, что скоро мы наткнемся на... - голос сник, ибо смысла договаривать нет, озеро уже раскинулось перед путешественниками, огромной, просто дико здоровой лужей искрящей водицы. Хоббит передернулся, вспоминая своё однаждное плавание, зато братюню себе выручил, оборотня целого, плохо ли?
Желание слезть с Ромашки и обмочить уставшие лапки таки пересилило всплывший страх прошлого. Май цокнул языком и со спешным - Я первый, мне надо! - кинулся галопом к бережку, на ходу почти выползая из седла. К чертям и оркам манеры.

Отредактировано Майло Свит (19-04-2015 20:55:30)

Отказ в веревке привел тебя в замешательство. Тебе нужен был этот дар Человека, с которым, и только с которым, он превосходил, наступал и делал все такое с животными, тот самый дар, подаренный древними богами и с тех пор явно лелеемый. Да и без этого дара тебе грозило несварение желудка. А несварение - это плохо, ты точно знал.
Ты уже собрался возмущенно встать и вытребовать прелестнейшие путы (сетуя на то, что пулканы благородны и не берут никого в рабство, как делает это низкий человек), как перед тобой шмякнулись какие-то камушки, как оказалось, щедро предложенные другим человеком с капюшоном. Против насилия в сторону, как оказалось, не егерей, он ничего не имел. Может, борьба ожесточенная идет между егерями и не егерями?.. Ты задумался. Наверное, для определения такого важного вопроса, как менталитет егеря, тебе жизненно необходимо узнать, кто такие эти егеря.
Камень ты взял и поставил сверху на палку, что, впрочем, не лишило тебя потребности в веревке, которую ты так же терпеливо ждал. Потом, правда, удостоил своим вниманием и второй камушек, который оказался металлической пластиной. Ты понюхал новое приобретение, а, не обнаружив ничего, попробовал на язык. Отдавало вкусом железа, таким похожим на вкус крови. Сравнение тебе не понравилось. Судя по фразам волчонка, эти две штуки должны были заменить тебе как минимум ту самую веревку, поэтому ты вернул их в изначальное положение, посмотрел, подумал, приподнял над землей... В общем, стал делать все то, что позволила фантазия сделать с этими загадочными штуками. Когда же на твои глаза угодили искры, ты был готов молиться, плакать и просто вопить от счастья, что такая штуковина в мире появилась, и что такая она вся из себя прекрасная, что огонь тебе подарила.
С явным воодушевлением ты принялся разводить костер, обильно посыпая с разных сторон искр. Судя по всему, процесс тебе исключительно понравился. Они были такие... яркие! Ты в восторге. Ты настолько увлекся, что легендарное восхождение рыбы номер два было пропущено, и пропускалось бы в дальнейшем, не шлепнись рыба, подобно огниву, рядом.
Не обращая внимания на манипуляции Бранда с лже-егерями (в конце концов, их можно назвать его добычей...), ты терпеливо разводил костер, подкладывая ветки крупнее и крупнее. Когда сложившееся пламя тебя в полной мере удовлетворило, ты вымыл рыбу, вымыл лопухи и начал складывать одно в другое, обильно поливая водой. Все врут, что проще всего найти какие-то там веточки, нанизать и все такое. Вот он - самый простой способ, ты-то уж точно знал. Твои два рулетика в скором времени полетели в костер, и свободной веткой ты засыпал её углями, явно довольный своими кулинарными изысками. Скоро ты будешь кушать. Прекрасно.
Тебя тем временем спросили о твоем величественном имени. Ещё более купированное существо, у Бранда хотя бы прозвище было, в отличие от этого совсем белого листа!
- Атанас, Шальной ветер, сын Пантелеона Терпеливого, из рода притаившихся в осоке у серого истока, - терпеливо объяснил ты. Ты бы мог терпеливо объяснять вечно (ну или час): вид рыбы успокаивал и внушал тебе надежду на то будущее, в котором ты останешься сытым, целым и просто прекрасным парнем.
Ой.
Ты вскочил, не зная, куда бежать. От внезапных гостей, избегая их возможной опасности, или к ним, выведав их интересности. Конечно же, предпочел компромисс. И стоял, как вкопанный.
- Это егерь? - полюбопытствовал ты, глядя на небольшой силуэт вдали.
И откуда столько людей ночами?

Деревня, как и живущие там, поразили юную целительницу. Было удивительным наблюдать за местом, раскинутым на просторной равнине под открытом небом, ни чем не укрытым, кроме как собственными стенами маленьких домиков, окруженными низким подобием забора.
В Келебтауре же забором служит Великий Лес и его вековые, высокие стволы, что служат на радость не только живущим там эльфам, но множеству птиц и животных. А тут пусто. На то и равнина. Впрочем, рассматривать и интересоваться новой обстановкой, различия между домом и этой деревней, Эйриен не мешали. Фрески, на доме кузнечных дел мастера, изображающие момент, видно, из его работы, увлекли ее куда-то вглубь своих собственных дум, размышлений, из которых ее выбил резкий и непривычный запах мясной лавки. Конечно, дома она такого не видела и не чуяла. И носу были противны эти запахи. Зато, постаравшись уйти от них, Эйриен наткнулась на лавку местной портнихи, где выменяла у нее за пару злотых шарф. - "Конечно, не исключено, что привозил отец Халии ей шарф, работы человеческих рук. Но, этот будет согревать её не хуже остальных и, после возвращения домой, напоминать ей о нашем путешествии" - Теплые мысли вдохновили Эйриен, но, она не спешила преподносить подарок Халии сразу, решив выждать время. - "Может, когда дойдем до Ирелина. Или при следующем же привале." - И, от этих ли мыслей, когда Маргаритка сделает подруге подарок, так легок был её шаг? Эйриен надеялась, считала, что у нее получиться не только согреть лучницу шарфом, но и обрадовать её, так, как радовало Мелдира синее небо.
Но, как бы легок не был путь, как бы не было тепло на душе, усталость и вечерняя прохлада уже начали давать о себе знать. Но, как можно думать об усталости, когда природа, играя красками и тенями, показывает себя во всей красе? Первые ночные огоньки, что зажигались на небе с последними лучами уходящего за горизонт Солнца, пленительно взывали поднять на них взгляд. Звезды, тоже свет, прекрасный свет. А эльфы всем своим нутром тянуться к прекрасному, даже пресловутые дроу; может, это единственный отголосок их прошлой жизни, что равняет их с эльфами не только схожим внешним видом, но и внутренним. Хотя, для любого светлого эльфа, включая Эйриен, дроу, какими бы они не были, останутся темными служителями злу, Ллос. Но, существо, которому дан Божий Дар, Маргаритка бы никогда не смогла лишить жизни даже темное существо, желающее смерти ей. Слишком чиста и наивна. Исключением может быть только зверь, убивший Тирона, её отца. Но, не пропадет ли её жажда мести и уверенность, когда она встретится со зверем лично?
Майло, резво соскочивший со свой пони, заставил Маргаритку улыбнуться. Он был беззаботен, как дитя, да и ростом походил на оного, хотя и думал он как взрослый. Этиль так же присоединился к малорослику у озера, тогда как Эйриен осталась возле Халии, любуясь озером с берега. И как прекрасно сверкала, переливалась лунным светом, его гладь! Маргаритке казалось что отражение неба в воде, намного прекраснее, чем оригинал.
Эйриен повернулась к лесу, рассматривая верхушки его деревьев и вглядываясь в ночную тьму, что окутала Ирелин:
- Пришли, - коротко прошептала целительница, но сколько эмоций было в одном единственном слове! И будоражащая сердце радость, и тревожное волнение, и трепещущий страх с усталость.
Дошли-то, они дошли. Но, вот мысли об артефакте и где его искать, будто вшибли клином в голову, заставляя думать только об этом. Но, прекрасно понимая, что ночью начинать поиски глупо и безрассудно - да еще и тучи с Севера Ирелина не несут хороших новостей - Эйриен задумалась о пристанище на ночлег. И, желательно, чтобы оно было с крышей. Конечно, можно было бы дойти до эльфов Ирелина, просить у них помощи и ночлега. Но, сколь далеко они пройдут во тьме густой чащи леса? Да и не знает никто ближайшей и короткой тропы, до ворот эльфийского поселения. И, будь сейчас день, можно было бы просить соколиной помощи; но ночь клонила Мелдира ко сну, и тот, сопротивляясь с ним, покорно сидел на плече своего рыжего друга. Осматриваясь по сторонам, в надежде увидеть знак, или еще чего, эльфийское зрение уловило танцующие языки пламени вдалеке, что исходили от костра, разведенного на холме. И была заметна хлюплая хижина, которую едва освещал костер. Эйриен посмотрела вопросительно на Халию, а после повернулась в сторону Майло и Этиля:
- Этиль прав, - Маргаритка привлекла внимание, чтобы на нее обернулись, и указала взглядом на холм, - Ведь если это лес, а территория входит во владения людские, то должен быть здесь егерь, и его пристанище. Мы можем просить помощи у него? - вопрос был скорее риторическим, - Думаю, очень скоро, нам понадобится крыша над головой.
Объясняться в значении последних слов нужны не было: раздавшийся гром, где-то в глубине леса, и так хорошо все объяснял.
И спорить тоже никто не стал, согласились. Может, потому что все устали, да и не хотели промокнуть - вода с неба могла политься в любой момент, а промокнуть ночью в данное время года, грозило соплями и больным горлом. Да и ночевать хотелось бы в сухом и теплом месте. Каждому.
Последние метры пути всегда кажутся длиннее, чем пройденное расстояние. Может это из-за цели, что уже находится в поле зрения и мозг, думает, что его обманывают? А то, видно-то видно, а никак не дойти! Да и, опять же, усталость в ногах, что прошли сегодня ни один километр, уже сама начинает нервничать и просить долгожданного отдыха, чтобы свалить из тела.
Правда, она и так свалит и заменит себя страхом внезапности и паническим бездействием, когда до эльфийских ушей донесется звериный рык, останавливая, вполне уже дружную компанию, не так далеко от своей цели.

Как покрывало, ночь накрыла землю, погрузив ее во тьму. И только яркий диск в небе, как любимый компаньон заплутавших в ночи путников, освещает дорогу, отпугивая тьму, не давая последней полностью охватить землю. И, то ли в знак благодарности, то ли пытаясь прогнать этот странный диск с небосвода ночного, волк, перед тем как собрать свою стаю, оторвав их отдыха длинною в день, что плавно перешел в вечер, протяжно воет на Луну. Волк и Луна, всегда что-то чарующее, прекрасное - в этом есть доля своего волшебства, какой-то неразделенной и невозможной любви, вынужденного одиночества.
Но любоваться не время. Вожак, закончив исполнять свою тугую мелодию для круголикой ночной красавицы, по-человечески волчьи взглядом, осмотрел небольшую свою стаю, из шести голов, и, сорвавшись с места, молча позвал их следовать за собой.
Дичь по осени всегда меньше, чем весной или летом. Эти копытные, особенно те что ходят стадами, сразу бегут ближе к югу, как только появляются первые холода. Вот и волки, какими бы одиночками они не были, в такое время собираются в стаю, и выслеживают добычу, ловят ее, общими усилиями.
Волчьи лапы вытаптывали себе тропу по опавшим листьям и сухой траве. Дождя давно не было и животная интуиция говорила о его скором приближении: впрочем, как и свинцовые тучи, что тянулись из-за горизонта на юг, но были еще плохо различимы на фоне ночного неба. Но волчьи носы ловили напряжение в воздухе, что создавало низкое давление. Впрочем, они так же ловили и другие запахи, не животные, и именно по их следам они и бежали. Нос отчетливо различал пять запахов: и лишь один из них принадлежал существу четырехногому, вернее копытному, как подсказывал волчьи инстинкт. Другие же, видно, принадлежали проходящим, двуногим, чуждым существам, что губят леса и поля, уничтожая ареал обитания животных - если бы волки были не в стае, они бы испугались, убежали в обратную от следов сторону, не продолжали бы преследовать. Но в единстве и числе их мощь, а чувство голода заглушает чувства страха. К тому же, первое правило в охоте у хищников - если есть слабая жертва, что отбилась от всех, лови ее. Пусть она будет не такой мясистой, худой, возможно и больной, но её мясо позволит прожить ещё один день, придаст сил на следующую охоту.
Где-то за северной чертой Ирелина раздался первый гром. Начало грозы. Главное, не потерять запах. Вожак остановился, уткнувшись носом в землю, принюхиваясь еще свежим следам. Потоптавшись по кругу, волк задрал голову и, укоризненно посмотрел в сторону, куда тянулась тоненькая, невидимая, линия запаха его добычи. Кажется, еще пара рывков, и стая настигнет врасплох. И волки, не теряя времени, одержимые жаждой и запахом добычи, продолжили преследование, с пущей возбужденностью, и не теряя мягкости лап. И стоило стаи выбежать к озеру, как проливным ливнем с неба стали падать мокрые капли, смывая следы, запах, и заставляя волком прижать уши, чтобы не намочить их.
Впрочем, дождь не только мешал, но и играл на руку - точнее на лапу - волкам. Ведь, погода мешала не только охотнику, но и добычи.
Чтобы не выдавать себя и стаю, вожак свернул в лес, не убегая далеко от берега. Запах, хоть и стал слабым, еле слышным, волчьи нос не терял его, а лапы подгоняла плохая погода и страх, потерять ужин.
Как только расстояние между группой и стаей уменьшилось на то расстояние, где волков могли услышать или заметить, те сбавили шаг, и, совсем не слышно под каплями дождя, крались к уже потухшему костру, где их жертва решала, куда скрыться от непогоды.
Но вот стая могла больше не скрываться и, не теряя внимательности, с угрожающим оскалом, все еще прижимая уши, просчитывая свой каждый шаг, волки одним прыжком появились перед своей жертвой.
Волки, если честно, были в выигрышном положении: перегородив двуногим существам с копытным дорогу, со стороны леса, они окружили их и притесняли к озеру.
Интерес у стаи был один - маленькая лошадь, пони. Двуногих, конечно, тоже можно позвать на ужин, перегрызая им для этого шею, но тут уже как получится и как далеко они убегут, пока хищники будут заняты "заарканиванием" копытного.
А что до двуногих. Ясно, что они были шокированы, напуганы, держались вместе. И, видно, ждали реакции хищников, прежде чем начать защищаться.

К приятному удивлению Неглекта, копытное справилось с огнивом на ура, вон сколько радости в глазах паренька, что с таким воодушевлением брызгал искрами направо и налево. Прогресс, однако, волчонок даже почувствовал небольшую толику уважения к оленю.
Оленя, кстати, обозначили очередным странным для Неглекта словом: на этот раз это был «пулкан», но то ли к счастью, то ли к сожалению, запоминать его не пришлось. Кентавр, похоже не согласный с таким жалким словечком в качестве характеристики своей... кхм, необычной персоны, решил посвятить волчонка во все подробности своего сногсшибательного имени. И тут нужно отдать должное Неглекту, что тот всё-таки сумел не дать своим глазам вылезти на лоб, пока рогатый заливался соловьём. Ну спасибо, хоть всех родственников до восьмого колена решил не перечислять.
— На кой чёрт тебе такое длинное имя? - недовольно поинтересовался Неглект у Атанаса. Нет, серьёзно, имя этого рогатика не уступало в помпезности титулу самого привилегированного вельможи. Как так может быть, что этот тщедушный мальчишка, что выглядел даже младше самого Неглекта, «коронован» именем, не уступающем в размерах его рогам? Хотя кто знает этих оленей-кентавров, какие у них там бзики.
Со внутренним вздохом, Неглекту пришлось осознать, что за пределами леса с этой жизнью твориться какая-то не подлежащая логике ересь. А все живущие там придерживаются каких-то странных, бессмысленных обычаев. Горько это понимать, но эй, никто и не говорил, что будет просто.
За спиной уже послышался голос очнувшегося «егеря», тут же начавшего что-то скоро лопотать. Какая жалость, что информация, бившая из «егеря», не обладала особой пользой для Неглекта, ибо он сомневался, что эти медведи вообще согласятся им помогать. Волчонок уже думал о том, чтобы перестать вслушиваться в его речи, как пара слов неожиданно резанула по слуху, заставив Неглекта тут же выпрямиться и обратить свой взгляд на говорящего.
Ещё одна стая? Вот это уже было интересно... и тревожно. Хоть и очередная волчья стая отнюдь не была новинкой в диких землях. Да и леса здесь были не такими уж и маленькими, кому угодно смогут отвести свой уголок. Скорее всего, это были обычные ничем не примечательные волки, но если те являются оборотнями... что ж, оборотни, спокойно нападающие, на людей хорошего сулили мало. Причём не только для людей...
Неглект качнул головой и сжал ладонь в кулак, отгоняя непрошеные мысли прочь. Какова вообще вероятность, что стая могла наткнуться на них? В огромном лесу? Из всех мест, именно здесь, у этого озера? Выводы, исходящие из этих вопросов, которыми волчонок пытался заставить себя снова расслабиться, были вполне логичными и утешающими, но тревога вызванная упоминанием волков не собиралась так просто уходить. Не хотелось встречаться с дикими оборотнями. Совсем не хотелось.
Новые запахи, которые принесло с собой дуновение ветра, заставили Неглекта встрепенуться ещё до того, как их обладателей заметил Атанас. Тревога, потихоньку грызущая волчонка изнутри, только усилилась, но хотя бы мысли отвлеклись от волков, ибо единственный животный запах, который чуял Неглект был лошадиным. Но вписывался в остальные запахи прибывших ещё один, до боли знакомый. Волчонок невольно шагнул вперёд, желая по-лучше идентифицировать запах, как его хозяин решил сделать Неглекту одолжение и сам побежал навстречу, сначала невидимый среди деревьев, а потом уже тёмным пятнышком поскакавший к берегу озера, на ходу что-то выкрикивая. Таким знакомым голосом, и стоило подозрениям зародиться внутри Неглекта, как ещё один голос, уже чуждый, раздался, подверждая догадки. Неужели волчонок правильно расслышал? Действительно ли...?
— Майло? - нерешительно позвал Неглект хоббита, в котором заподозрил бегущий силуэт, но неуверенный в своём предположении до конца. В подобные совпадения верилось лишь с большим трудом, хотя чуткий нюх прямо-таки вопил: «Да-да, это он, дубина!». Судьба в очередной раз сыграла хорошую шутку с волчонком, совершенно не заботясь поймёт ли он её искрометный юмор. Наткнуться на хоббита-гильдийца как раз в тот момент, когда вышедшему в путь волчонку он был необходим больше всего — в таком везении чувствовался подвох. Очень жирный такой подвох, чьи свисающие с боков складки совершенно «беспалевно» выглядывали из-за ближайшего дерева.
Пока к хоббиту подтягивались его сотоварищи, в нос Неглекту неожиданно ударил ещё один запах, но этот был столь слабым и далёким, что едва позволял себя уловить, только раздразнивая волчонка. Только хотел он пойти навстречу своему старому знакомому, и заодно новому запаху, как на нос оборотня шлёпнулась водяная капля. Чихнув от удивления, Неглект поднял взгляд жёлтых очей вверх, обозревая небо, что почти полностью затянул фронт чёрных хмурых туч. Только до луны ещё не успели добраться облака, но вдалеке уже слышался надломленный треск грома, предвещавший грозу.
Бранд уже успел подойти к оборотню с кентавром, попутно отвечая на вопрос Атанаса, но Неглект не особо вслушивался, слишком отвлечённый новым запахом. Запахом, который, как запоздало понял волчонок, нёс ту самую беду, что он всего пару минут назад так опасался.
Волки.
И тут, с того момента как шесть тёмных тел выскочило из тьма да в полумрак, окружая группку новоприбывших путников и тесня тех к озеру, всё стало происходить крайне стремительно. Всего одно мгновение понадобилось, чтобы спокойный Бранд, с неожиданной и нетипичной для обычного человека скоростью, яростно бросился на одного из хищников. Неглект с места сдвинуться не успел, да что там, даже голоса подать не смог, как запах пущенной крови, подобно неумолимой волне, резко нахлынул на молодого оборотня.
Волчонок пошатнулся, на рефлексе прижав к носу рукав, как если бы его сейчас тошнило. Хотя ощущения, которые терзали волчонка сейчас, были немногим лучше тошноты, последняя даже предпочтительней была бы. Разум лихорадочно пытался пытался обуздать инстинкт зверя, что немедля поднял голову, учуяв свежей крови, и одновременно решить что теперь делать. Да ситуация вышла таковая: свора волков решила поохотиться на группу путешественников, среди которых был один давний знакомый Неглекта. Правда, было уже минус один волчара, устранением которого как раз занимался Бранд. И что же оставалось делать самому волчонку?
Ответ пришёл быстро, и оказался прост как паренная репа: хоббита спасать, а что же ещё? Он был единственным знакомым Неглекту лицом в этой куче малой, да и не впервой-то уже было выручать его задницу.
Решение сие заняло буквально пару секунд, и вот уже, под поднявшуюся шумиху, волчонок скрылся в лесу, пока не потерял ещё тот шаткий контроль над собой. Нет, выдавать себя всей этой компании волчонок так быстро не собирался, даже не смотря на экстренную ситуацию. А то «отблагодарят» ещё Неглекта по такой полной, что будут лишь вороны довольствоваться его храброй, но мёртвой тушей. Хотя попытка пойти на пятерых волков в одиночку тоже не очень выгодно пахла. Оставалось надеяться, что остальные путники тоже не лыком шиты.
Но стоило только волчонку скрыться от лишних глаз, как время будто исчезло и в голове воцарил кратковременный туман. Только спустя пару мучительных минут (а может и секунд?) Неглект вновь «очнулся», когда лапы уже несли его обратно к берегу. Шорох зелени сопровождал движения стремительного тела, когда белый волк внезапно выскочил из кустов и бросился на волка, что находился ближе всех к недорослику. Зубы вонзились прямо под ухом оппонента, сбивая того с ног, но в отместку пришлось ощутить острые зубы врага на своём плече. Видно волку было наплевать, что его противник успел далеко обойти того в плане эволюции, и оба волка завертелись бело-чёрным вихрем, злобно рычащим и неистово лязгающим челюстями.

Вереск пригнулся чуть ниже, скрывая голову дальше за скудной осенней листвой, когда долговязый бросил взгляд в его сторону - только не хватало засветиться раньше времени и получить стрелу промеж бровей. Скверная перспектива.
Конечно же, дроу не в первый раз сидел в засаде, но в последние несколько минут на боку заныл старый шрам, что сильно клевало и так ограниченное терпение Вереска.
- Погода меняется, - промелькнула мысль, но тёмный эльф не стал поднимать глаза - за переплетениями веток мало можно было разглядеть небо, да и нередко смотреть в него было невыносимо больно. Порою и темнеющими вечерами.
Вереск почесал бок, мимолётно поморщившись, но тут взор ещё заметил нечто...
Рогатое.
Да, это был действительно рогатый маленький кентавр, скорее походивший на несуразный гибрид лани и хилого человеческого детёныша - маленького, смешного в сравнении привычных взгляду кентавров. Сохатый был пуглив, поэтому опять же дроу не задержал внимание на нём.
- Атанас, Шальной ветер, сын Пантелеона Терпеливого, из рода притаившихся в осоке у серого истока, - произнёс недо-кентавр, явно с некоторой гордостью и сдержанностью, не позволяющей уйти в долгий поясняющий монолог.
- Подумать только, у оленины - и такие имена, - остроухий с насмешкой взглянул на сумку, где мирно ждал своей участи кусок вяленой лосятины, - он довольно лаконичен, не правда ли, друг?
Рядом с рогатым недо-кентавром промелькнуло две фигуры - человеческий охотник и человекоподобный белобровый - эти двое имели больший потенциал опасности. Вереск нахмурился, слегка забеспокоившись о волках, которые вот-вот должны были подойти. Тёмный эльф уже давно разучился сомневаться в своём обонянии.
И не зря.
Не зря в воздухе запахи стали яснее, не зря буйный ветер рвёт листья с таким остервенением - холодная капля упала на кончик носа, отчего дроу дёрнул голову в сторону - благо не задев хрустких веток, витиевато разросшихся по обе стороны. Мокнуть под дождём не хотелось до чёртиков, а перспектива быть ослеплённым молнией не прельщала тем более, и Вереск уже хотел отступить куда подальше, как вдруг увидел несколько пар бледных огоньков из темноты лесов. От волчьих запахов - их было много - засвербило в носу, и Вереск едва не чихнул, прикрывая ладонью нос и рот.
- Звери, - донёсся излишне спокойный вскрик человеческого, после чего стал громче, - Звери!
Представление начина...
Когда оголивший клыки охотник бросился на матёрого волка, Вереск малость удивился. Малость. Всё-таки не в первый раз видел кровососов и иже с ними, хотя и было досадно от того, что не узнал сразу.
А белобрового мальчишки не стало...  на его месте осклабился огромный белый пёс, и в какой-то момент взглянувший в сторону дроу - не страшно, он видел ужасы похуже бледных волчьих глаз, но всё же Вереск несколько напрягся, приложив руку к эфесу клинка.

- Р-рау-у-у! - Шеха сорвался с места в прыжке разорвав часть куста - несколько веток хлестануло по лицу Вереска. Тёмный эльф опешил, едва ли не прикрикнув - остановить пса он уже не успел. Рыжий ублюдок, вечно спокойный рыжий ублюдок вцепился в слепой ярости в серый загривок дикого собрата, почти в два раза большего его тощей рыжей тушки! Под раскаты грома серо-ржавый комок дружно покатился к берегу.
- Тупой пёс, тупой пёс, тупой пёс! - в злобе дроу сжал кулак, скрипнув перчаткой - нет, он не собирался бросаться спасать плешивого урода, хотя досада, непонимание поступка зверя лишь более гневило Вереска. Столько лет прослужить и вот так...
- Безмозглые наземные твари... - тёмный эльф не сдвинулся с места и даже немного отошёл назад, чтобы в худом случае не стать мишенью для серых клыкастых тварей.

Которых заинтересовала коротконогая лошадь коротышки -  под стать его. Невысоклик, верно, не собирался геройствовать, что исключительно логично, тем более для наземника, но тут всю трагедию испортил пафосный прыжок бледношёрстого пса.
Вереск уже хотел чертыхнуться про себя, как вдруг почувствовал порыв воздуха за спиной.
В страхе за свою шкуру дроу кувыркнулся вперёд, грубо ломая кустарник - очень вовремя для своей шкуры, ибо едва не оказался под тяжёлой тушей крупного волка. Вереск быстро и неловко вскочил на ноги, выхватив клинок. Второй прыжок был более предсказуем - дроу шустро пригнулся, вонзая лезвие точно под челюсть. Зверь сдавленно заскулил, упав на песок, и Вереск немедленно же нанёс завершающий удар клинком.
Бурча проклятия под нос эльф поднял взгляд и увидел ещё дюжину пар глаз - а потом и новую партию блохастой голытьбы. Из тех самых кустов, где несколько мгновений назад Вереск и отсиживался. Дроу попятился назад - до безумия он ненавидел наземников, но сейчас более хотелось сначала уберечь драгоценное тело от лишних дырок.
Или хотя бы не испустить дух от этих дырок.
Чёрные уши удручённо опустились, а на мрачном лице виднелось несколько царапин от веток (спасибо, рыжий сукин сын!). Времени думать о вражде не было, но сердце заскребли кошки пауки, когда спина столкнулась с другой спиной - высокой, костлявой и явно эльфийской.
Брезгливость мурашками пробежалась по коже - Вереск узнал долговязого светлоухого, в которого собирался пустить вторую стрелу. Но теперь они были... на одной стороне. Если, конечно же, белозадые сородичи не настолько тупы, чтобы убивать всякого невольного союзника.
Печально. Очень печально.
Чёрные уши удручённо опустились, а на мрачном лице виднелось несколько царапин от веток - он даже капюшон не надел. Да и времени на это не было.
- С-световы светлоухие... чтоб вас всех.
Но почему-то Вереск лишь сильнее сжал клинок и яростнее бросился на лесную псину, пнув той в морду, а потом с дроуской дури проломив волчий хребет, тем самым спасая спину светлоухого. Ужасная ситуация.
Самая ужасная ситуация в его существовании на Поверхности.
Эльфы вкуснее, отвечаю, сходите проверить, а мы тут подождём, да-да, - раздался невысокличий голосок, и Вереск тихонько зачертыхался. О, да, в кустах и безопасности он обязательно бы оценил высказывание! Но, чёрт побери, не в окружении дюжины голодных клыкастых пастей!
Да ещё со светлоухими по одну сторону.
О, Ллос, помоги...

Отредактировано Вереск (01-05-2015 16:28:04)